Магистрал (Сонет чтения)
Иные вещи нужно брать с листа,
Их чтение приравнено к дуэли,
Искрит в огне сухая береста,
В которой предки мудрость лицезрели,
Торопится к полудню часослов,
Сокрыты вавилонские таблицы,
Таят деревья рукопись стволов,
И истина не против отвориться,
Но нет ума, способного найти
Урока цель, что был когда-то дан,
И предпочесть законы экзерсисам,
И мысли умирают взаперти,
Как будто кем-то был грядущий план
Подробно и давно уже расписан.
1.
1.
Иные вещи нужно брать с листа,
На слух не уловить порой нюансов,
Унять дрожанье рук, считать до ста,
Узнав, что этот лист не одноразов,
Что в будущем вернуться предстоит
К его пробелам, точкам, заголовку –
К себе тебя притянет, как магнит,
И опояшет щупальцами ловко.
И тут уже сраженье – кто кого,
Кому провал, кому златая высь,
Раз вы сквозь время встретиться сумели,
Послушайся совета моего:
Мой друг, ты этих книг поберегись -
Их чтение приравнено к дуэли.
2.
2.
Их чтение приравнено к дуэли,
А написание – картель,
Порой годами еле слышно тлели,
Меняя кегль.
Утратив свой почтенный первообраз,
Молчат во тьме они сейчас,
К прочтению потомками готовясь,
Сменив окрас.
Бывает долгим это ожиданье,
И радуются каждому намёку,
На то, что их оплачены счета,
И вздрагивает каждый временами,
Когда внезапно, но неподалёку
Искрит в огне сухая береста.
3.
3.
Искрит в огне сухая береста,
Поёт стило при тусклом этом свете,
Он входит в роль. Мораль её проста –
Перед великими благоговейте.
Великого он пишет не с себя –
С того, кто пьесу купит без раздумий,
И пусть его ничем не оскорбят
Черты не стали, а скорей латуни.
Ему не нужно памяти в веках,
Хватило бы на перья и постой,
На новую мелодию свирели;
Но всё же пишет будто свысока,
И дела нет до истины простой,
В которой предки мудрость лицезрели.
4.
4.
В которой предки мудрость лицезрели –
Таких уж нет, иные родились,
Иные родники, иные трели,
Другая жизнь.
И те, что предначертаны потомкам,
Пусть тяжек и почётен этот труд,
Как ни были бы радостны и тонки –
Но пропадут.
Отсчёта точка – бусина на чётках,
Ей поверяют мили и сажени,
Тьму подземелий, отблеск куполов,
Ведь слышно, как уверенно и чётко,
Не в силах прекратить своё служенье,
Торопится к полудню часослов.
5.
5.
Торопится к полудню часослов,
Спешит успеть, нарушив строй молитвы,
Поверх в смиренье склоненных голов,
Минуя чьей-то веры переливы.
А мог бы соблюсти привычный строй,
Явить давно обещанное чудо…
Но он летит отравленной стрелой,
Поломано перо, свеча задута.
Среди людей забавы ищет бес,
Вопит и пляшет, время замыкая,
Его призыв – сигнал для чаровницы,
И в глубине отвергнутых чудес,
Где пепел, пыль веков, труха сухая,
Сокрыты вавилонские таблицы.
6.
6.
Сокрыты вавилонские таблицы,
Таится мудрость в мутной глубине,
Когда-то ожиданье прекратится –
И станет правда с ложью наравне.
До этих пор я льну ко лжи как к мёду,
Купаюсь, растворяюсь и тону,
Лишь уголки нетронутой природы
Порой мне дарят сон и тишину.
Пугаю книги немощью и астмой,
И пусть твердят, что этот путь запретен,
Отправиться всегда туда готов,
Где, лапой не затронутые властной,
Массивные, держа себя в секрете,
Таят деревья рукопись стволов.
7.
7.
Таят деревья рукопись стволов,
Скрывают под корой упрямо руны,
И я, одежду эту распоров,
Считал себя любимчиком фортуны.
Там было откровение небес
В зелёных перламутровых потёках,
Как будто предок в этот день воскрес
И снизошёл до нас со звёзд далёких.
Чего искал, в момент один постиг,
Пусть даже был с находкою жесток,
Хранит надёжно важное тряпица;
Кто ищет, не сдаваясь ни на миг,
Тому не воспротивится поток,
И истина не против отвориться.
8.
8.
И истина не против отвориться,
И ложь себя не думает скрывать,
Одни и те же знаки на страницах,
Одна и та же подпись и печать,
Не различить ни думою, ни сердцем –
Затуплен меч и бесполезен щит.
На что бы ты в расчётах ни оперся,
Ничто сомнений этих не решит,
Не охладит запала буйной страсти,
Не прекратит насилия на бойнях,
Не сделает единым ассорти,
И без тебя дерзали слишком часто:
Её искало множество достойных,
Но нет ума, способного найти.
9.
9.
Но нет ума, способного найти,
Нет сердца, что в себя вместить сумело,
Того, что и не кроется почти
В узоре из травы и мела,
Средь очевидных каждому констант,
Полезных мыслей, хитреньких задумок,
Себя зашил в нелепый фолиант
Никем не узнанный рисунок.
Его устройство так давно мертво,
Что даже позабылась эта плата,
Как век назад прошедший ураган,
Но вот не проницает естество –
Так сможет ли открыться нам когда-то
Урока цель, что был когда-то дан?
10.
10.
Урока цель, что был когда-то дан,
Была такой – молчите и внимайте.
Но каждому воздастся по трудам,
К примеру, каждой вере – по стигмату.
Нравоучений тягостный напев
Разносится москитами повсюду,
И вот мы замолчали, очерствев,
Готовые ко тьме и к Абсолюту.
Нас слышат равнодушные века,
И правда разливается сырой,
И черепами ход времён унизан,
Но если цель наивна и тонка,
Придётся знаний рушить хрупкий строй
И предпочесть законы экзерсисам.
11.
11.
И предпочесть законы экзерсисам,
И радугу увидеть на луне,
Дано тому, кто гладок и прилизан –
Не мне.
Я с юных лет всё движусь по спирали,
Осознаю себя за пядью пядь,
Мои печали вам дано едва ли
Понять.
Мне пели песни лилии и сныть,
Своей рукой отскрёб пятно от Солнца,
И звёзды сыпал в небо из горсти,
Но стоит лишь глаза порой закрыть,
Как что-то изнутри о череп бьётся,
И мысли умирают взаперти.
12.
12.
…И мысли умирают взаперти,
Как жалкий позабытый алкоголик,
Оставь надежду. Вот твои культи,
Вот книга романтических буколик.
Тебя не позовут на эпилог,
Твои слова упали сразу в воду.
Пока ты сыт, тебе ещё тепло,
Но лишь пока. И ходу, братцы, ходу.
Но пусть назавтра ждёт тебя нокаут,
И кровью сладкой, между пальцев липкой
Ты всё вокруг поделишь пополам,
Но всё вокруг внезапно замолкает,
Составлен с грамматической ошибкой
Как будто кем-то был грядущий план.
13.
13.
Как будто кем-то был грядущий план,
Измерен, взвешен, радостно составлен!
И пальцы по накрученным узлам
Ползут и правят радостно детали,
И ловят уши каждый малый чих,
И радостно дают ему оценку.
Лишь тот, кто знает многое, затих,
Не слышно и движенья из застенка.
И я кричу, не слышимый совсем:
Не стоит торопить событий ход!
Воздайте всё, что должно, фронтисписам,
Тем более, что он, известно всем,
А многим – так и вовсе наперёд,
Подробно и давно уже расписан.
14.
14.
Подробно и давно уже расписан,
Составлен, утверждён и уточнён
План действий в отношении дефиса,
Не катаньем, так, стало быть, мытьём.
От радости совсем до точки тая,
Ничтожность отправляется на взлёт:
Какая-то, простите, запятая
Мнит о себе и ходу не даёт.
Щебечут соловьи, цветут левкои,
А ты устал под гнётом этой ноши,
Но между тем изнанка-то проста:
Каких бы предков ты не беспокоил,
Их голос не во всём тебе поможет –
Иные вещи нужно брать с листа.
Венок неправильных сонетов
Магистрал (Сонет чтения)
Иные вещи нужно брать с листа,
Их чтение приравнено к дуэли,
Искрит в огне сухая береста,
В которой предки мудрость лицезрели,
Торопится к полудню часослов,
Сокрыты вавилонские таблицы,
Таят деревья рукопись стволов,
И истина не против отвориться,
Но нет ума, способного найти
Урока цель, что был когда-то дан,
И предпочесть законы экзерсисам,
И мысли умирают взаперти,
Как будто кем-то был грядущий план
Подробно и давно уже расписан.
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
Иные вещи нужно брать с листа,
Их чтение приравнено к дуэли,
Искрит в огне сухая береста,
В которой предки мудрость лицезрели,
Торопится к полудню часослов,
Сокрыты вавилонские таблицы,
Таят деревья рукопись стволов,
И истина не против отвориться,
Но нет ума, способного найти
Урока цель, что был когда-то дан,
И предпочесть законы экзерсисам,
И мысли умирают взаперти,
Как будто кем-то был грядущий план
Подробно и давно уже расписан.
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.